I am ready for a long road flight for work with a week- or months-long projects.
Журнал «КАРЬЕРНАЯ И ГОРНАЯ ТЕХНИКА»
ГК
«Праймкей»
«Праймкей»
Никого уже не удивишь беспилотными машинами, цифровыми двойниками карьеров, советчиками водителя. Однако утверждать, что в сфере горной добычи произошла «цифровая революция», преждевременно
Российская горно-металлургическая компания.
Крупнейший в мире производитель никеля
и палладия. Обладает наибольшими запасами никелевой руды.
Крупнейший в мире производитель никеля
и палладия. Обладает наибольшими запасами никелевой руды.
Человек становится слабым звеном в процессе добычи, а «цифра» постоянна и предсказуема
О том, что мешает прогрессу, мы поговорили на выставке MiningWorld 2024 с Евгением Замота, генеральным директором компании ESFI, которая занимается цифровизацией шахтной техники:
— Цифровизация призвана сделать понятными процессы, которые происходят при добыче полезных ископаемых, а значит, помочь оценить эффективность и наметить пункты для улучшения. Ещё один важный момент — минимизация человеческого фактора. Работник может прийти на работу в плохом настроении или просто облениться. Сложно добиться от человека непрерывной эффективной производительности. А «цифра» всегда постоянна и предсказуема.
— Руководство предприятий не всегда до конца понимает, зачем им цифровизация. А с какими возражениями ещё приходится сталкиваться?
— Такая проблема существует. Люди в горной промышленности привыкли работать руками, многие сформировались как специалисты ещё 20–30 лет назад, когда производственные технологии были иными.
Не стоит забывать о возражениях в отношении стоимости. Когда озвучиваешь цену проекта, потенциальные клиенты отвечают: «Да за эти деньги я мог бы купить, например, погрузочно-доставочную машину и увеличить объёмы выгрузки». Приходится объяснять, что цифровизация сможет повлиять глобально на весь производственный процесс, позволит сэкономить 12%, увеличив производительность.
Также есть казус исполнителя. Руководитель соглашается, что проект интересен и делегирует выполнение подчинённому, у которого другие задачи и высокая загруженность. Из-за непонимания эффективности и отсутствия свободного времени у сотрудника, проект не будет реализован.
— Цифровизация призвана сделать понятными процессы, которые происходят при добыче полезных ископаемых, а значит, помочь оценить эффективность и наметить пункты для улучшения. Ещё один важный момент — минимизация человеческого фактора. Работник может прийти на работу в плохом настроении или просто облениться. Сложно добиться от человека непрерывной эффективной производительности. А «цифра» всегда постоянна и предсказуема.
— Руководство предприятий не всегда до конца понимает, зачем им цифровизация. А с какими возражениями ещё приходится сталкиваться?
— Такая проблема существует. Люди в горной промышленности привыкли работать руками, многие сформировались как специалисты ещё 20–30 лет назад, когда производственные технологии были иными.
Не стоит забывать о возражениях в отношении стоимости. Когда озвучиваешь цену проекта, потенциальные клиенты отвечают: «Да за эти деньги я мог бы купить, например, погрузочно-доставочную машину и увеличить объёмы выгрузки». Приходится объяснять, что цифровизация сможет повлиять глобально на весь производственный процесс, позволит сэкономить 12%, увеличив производительность.
Также есть казус исполнителя. Руководитель соглашается, что проект интересен и делегирует выполнение подчинённому, у которого другие задачи и высокая загруженность. Из-за непонимания эффективности и отсутствия свободного времени у сотрудника, проект не будет реализован.
Согласно статистике, руководство горнодобывающих предприятий чаще всего проявляет интерес к цифровым проектам для управления качеством руды (54%), диспетчеризации открытых горных работ (41%), оценки качества буровзрывных работ (38%), диспетчеризации подземных горных работ (36%), повышения эффективности работы водителей автосамосвалов (36%).
— Нередко нашими союзниками становятся директоры по IT или инновациям — те, кто по своим функциональным обязанностям должны этим заниматься и принимать удар на себя, — замечает Евгений Замота.
Цифровизация может снизить общие затраты предприятия на 10–15%, а среднетехническую скорость увеличить на 8–12%. В целом производительность карьеров при внедрении цифровых проектов увеличивается на 5–15%, обогатительных фабрик — до 20%, эффективность персонала — до 50%.
— Приходилось ли сталкиваться с неприятием цифровых проектов на уровне простых работников?
— Руководство часто жалуется на разгильдяйство и желание пофилонить у операторов техники. Интерес к средствам объективного контроля со стороны начальства понятен, потому что система помогает увидеть: работает человек или нет. Конечно, это не нравится сотрудникам, и они стремятся сломать оборудование, доказать несостоятельность техники.
Ключевая задача цифровизации — убрать человека из опасных процессов. Сейчас цифровые системы дошли до того, что становятся эффективней человека. Этого не нужно бояться, наоборот, надо идти навстречу. Если упустить момент, можем откатить свой технологический уклад назад и вернуться к гидравлике и чуть ли не к киркам. Либо всё-таки сделать принципиальный шаг вперёд, создав собственную отечественную систему по управлению шахтной техникой, которая повысит производительность и исключит человека из наиболее уязвимых мест технологической цепочки. Сейчас объективно можно сказать, что человек становится слабым звеном в процессе добычи.
— Может, эти самые линейные сотрудники боятся, что их уволят?
— Мы наблюдаем беспрецедентную для отечественного российского рынка труда ситуацию: работодатели дерутся за специалистов, вакансий гораздо больше, чем претендентов. Поэтому бояться увольнения точно не стоит. Раньше профессия могла передаваться из поколения в поколение по наследству, сейчас же на протяжении трудового жизненного цикла человека в 30–40 лет он вынужден постоянно учиться. Одни профессии рождаются, другие отмирают. Это нормально. Так что надо не бояться прогресса, а идти в ногу со временем и принимать реальность такой, как она есть.
— Руководство часто жалуется на разгильдяйство и желание пофилонить у операторов техники. Интерес к средствам объективного контроля со стороны начальства понятен, потому что система помогает увидеть: работает человек или нет. Конечно, это не нравится сотрудникам, и они стремятся сломать оборудование, доказать несостоятельность техники.
Ключевая задача цифровизации — убрать человека из опасных процессов. Сейчас цифровые системы дошли до того, что становятся эффективней человека. Этого не нужно бояться, наоборот, надо идти навстречу. Если упустить момент, можем откатить свой технологический уклад назад и вернуться к гидравлике и чуть ли не к киркам. Либо всё-таки сделать принципиальный шаг вперёд, создав собственную отечественную систему по управлению шахтной техникой, которая повысит производительность и исключит человека из наиболее уязвимых мест технологической цепочки. Сейчас объективно можно сказать, что человек становится слабым звеном в процессе добычи.
— Может, эти самые линейные сотрудники боятся, что их уволят?
— Мы наблюдаем беспрецедентную для отечественного российского рынка труда ситуацию: работодатели дерутся за специалистов, вакансий гораздо больше, чем претендентов. Поэтому бояться увольнения точно не стоит. Раньше профессия могла передаваться из поколения в поколение по наследству, сейчас же на протяжении трудового жизненного цикла человека в 30–40 лет он вынужден постоянно учиться. Одни профессии рождаются, другие отмирают. Это нормально. Так что надо не бояться прогресса, а идти в ногу со временем и принимать реальность такой, как она есть.
Контакты
Телефон:
+7 (915) 019 31 00
+7 (4712) 200-040
+7 (4712) 200-040
пн - пт: 09:00 — 17:00
305000, г. Курск,
ул. Радищева, 24а, офис 35
ул. Радищева, 24а, офис 35
info@esfi.tech
Режим работы:
Email:
Ⓒ ESFI
Навигация по сайту:
ИНН: 4632283907
КПП: 463201001
ОГРН: 40702810102500107203
КПП: 463201001
ОГРН: 40702810102500107203
Адрес: